Правила Дома сидра - Страница 119

119

– Обыкновенная бродяжка, – сказала первая.

– Зато она ни на кого не похожа, – защищал он Мелони. На мгновение стало тихо, женщины вытаращили на него глаза.

– Втюрился! – наконец прорвало одну.

– Никак ее пропавшему дружку завидует! Женщины рассмеялись.

– Ну уж нет! – запротестовал старший. – Ему не позавидуешь. Надеюсь, она его не найдет. И ему и ей будет лучше.

Работница, чей муж пытался изнасиловать Мелони, не принимала участия в разговоре. Она открыла стоявший рядом с кассой большой, на всех, термос, хотела налить кофе, но вместо него в кружку посыпались отравленные зерна. Мелони, разумеется, не хотела никого отравить (для этого надо было бросить в кофе всего горсть зерен). Таков уж был ее прощальный привет. Работницы молча пялились на них, будто читали по ним, как по картам, свое будущее.

– Понятно теперь, что я хотел сказать? – спросил старший. Взял яблоко из корзины, смачно откусил; оно оказалось водянистое и безвкусное, он сморщился и выплюнул откушенный кусок.

Мелони шагала по дороге в сторону океана, было очень холодно, но ходьба скоро согрела ее. Машин – ни встречных, ни портных – не было, приходилось рассчитывать на свои ноги. Наконец она вышла на шоссе, идущее вдоль побережья, и тут же подвернулась оказия. Из кабины притормозившего грузовика выглянул бойкий парнишка, белесый, с русыми волосами.

– Краски и шеллак из Ярмута к вашим услугам, – сказал он.

Парень был немного моложе Гомера, но в остальном явно ему проигрывал. Парнишка гордо представился специалистом по обработке древесины.

Уж конечно, подумала Мелони, специалист, в лучшем случае коммивояжер, а скорее всего, просто развозит чей-то товар. Она скупо улыбнулась, пряча щербинку зубов. Парнишка неловко заерзал на сиденье, ожидая ответного приветствия. «Надо же, – подумала Мелони, – я могу любого смутить в считанные секунды».

– А… а куда вы идете? – спросил парнишка, его грузовик тащился рядом с Мелони, от него несло красками, лаком, креозотом.

– В город, – ответила она.

– В какой?

Тут Мелони позволила себе улыбнуться пошире, и парню представилась наглядная картина трагического прошлого ее рта.

– А ты в какой? – ответила она вопросом на вопрос.

– Я еду в Бат. – Парень уже явно нервничал.

– В Бат? – повторила она и пожала плечами. Такого города она не слыхала.

– Не очень большой, но город, – заверил ее специалист по обработке древесины.

Это был город Клары. Д-р Кедр и Гомер могли бы в свое время сказать ей об этом, но не сказали. Для Мелони это было неинтересно. Она питала к Кларе одно чувство – зависть. Слишком много времени проводил с ней Гомер. Но в Бат ей стоило ехать, там многие знали ферму «Океанские дали». Это был верный путь к Гомеру, о чем Мелони, конечно, не подозревала.

– Так едем в Бат? – осторожно спросил парнишка.

– Точно, – невпопад ответила Мелони и ощерилась, улыбкой ее гримасу нельзя было назвать, так скалит зубы собака.

На День благодарения Уолли приехал домой. Кенди всю осень в субботу и воскресение проводила дома, но Гомер ни разу не видел ее в отсутствие Уолли. Уолли очень этому удивился. Его удивление смутило Кенди, и Гомер понял: она тоже искала предлога для встречи. Но смущаться было некогда – в доме опять полно народа, Олив на седьмом небе от счастья. В духовке – идейка, каждые пятнадцать минут надо поливать ее собственным соком, пора сервировать стол, не до смущения.

Реймонд Кендел и раньше бывал в этот день у Уортингтонов, но первый раз без Сениора. Минут пять он был подчеркнуто вежлив, но скоро увлекся интересным деловым разговором с Олив.

– Отец себя ведет как девушка на свидании, – сказала на кухне Кенди Олив.

– Я польщена, – рассмеялась та.

На этом легкомысленные намеки и кончились. Гомер вызвался разделать индейку на порции и проявил такое искусство, что Олив заметила:

– Быть тебе, Гомер, хирургом!

Уолли рассмеялся. Кенди не знала, куда деть глаза. А Рей Кендел прибавил:

– У парня золотые руки. Все, что они однажды делали, помнят всю жизнь.

– Такие же, как у вас, Рей, – сказала Олив.

Гомер старался как можно скорее покончить с индейкой. И тут Уолли заговорил о войне. Он уже давно подумывает бросить университет и поступить в летную школу, объявил он.

– Когда начнется война – мы ведь можем в нее вступить, – я уже буду летчиком, – прибавил он.

– Ничего подобного ты не сделаешь, – сказала Олив.

– И что тебя так тянет летать? – спросила Кенди. – Ты рассуждаешь как эгоист.

– Почему эгоист? Это мой долг. Защита родины – долг каждого!

– Для тебя это еще одно приключение, – сказала Кенди. – А это и есть эгоизм.

– Ты ничего подобного не сделаешь, – повторила Олив.

– В ту мировую войну меня не взяли по возрасту, я был слишком молод, – сказал Рей. – А в эту, если начнется, не возьмут, потому что слишком стар.

– Вам повезло, – взглянула на него Олив.

– Еще как, – кивнула Кенди.

– Не знаю, – пожал плечами Рей. – Я хотел пойти воевать. Даже прибавил себе лет, но меня кто-то выдал.

– С тех пор вы поумнели, – сказала Олив.

– Поумнел или нет, но вот за техникой не угонишься. Начнись война, столько всего придумают. Представить себе невозможно.

– А я представляю. И ни о чем, кроме войны, не думаю, – горячо проговорил Уолли.

– Даже о смерти? – спросила Олив, унося остов индейки на кухню. – По-моему, ты просто не понимаешь, что такое смерть.

– Точно, – сказал Гомер, он-то видел не одну смерть. Кенди взглянула на него и улыбнулась.

– Ты бы хоть раз мне позвонил, Гомер, в субботу или воскресение, – сказала она.

119