Правила Дома сидра - Страница 12

– Вон мы куда едем, – показал мальчику на гору Грант Винкль. – Чуть ниже границы снега – озеро.

– Лоси это озеро обожают, – добавила Билли. – Тебе оно тоже понравится.

Гомер в этом не сомневался. Вот оно – настоящее приключение! И на душе легко, ведь д-р Кедр обещал, никто не заставит его остаться с ними, если он не захочет.

Винкли остановились на ночлег засветло. Между дорогой и бурно несущейся рекой поставили палатку о трех комнатах. В одной зажгли плитку, чтобы сварить ужин; в другой Билли сразу же стала упражняться – села сто раз из положения лежа (Гомер придерживал ей ноги); Грант тем временем ловил форель. Было очень прохладно, и комары им не досаждали. Свет в палатке горел допоздна, полог был откинут, и внутрь вливался свежий ночной воздух. Грант и Билли рассказывали о своих приключениях. (Впоследствии д-р Кедр запишет у себя в дневнике: «О чем еще, черт побери, они могли рассказывать?»)

Грант вспомнил шестидесятилетнего адвоката, который нанял их, чтобы посмотреть, как рожает медведица. И Билли продемонстрировала Гомеру шрамы от медвежьих когтей. Потом был рассказ о клиенте, пожелавшем, чтобы его отправили на утлой лодчонке в открытое море – хотел изведать, что чувствуют люди, попавшие в экстремальные условия. Он хотел доплыть до берега на одном весле. А Винклям поручил не спускать с него глаз и в случае чего прийти на помощь. Фокус заключался в том, чтобы их присутствие было незаметно. По ночам этот придурок засыпал, его относило далеко в море, и Винкли тихохонько подтягивали его ближе к берегу. А утром, даже если земля виднелась, он снова сбивался с курса. И все-таки пришлось его спасать, когда обнаружилось, что он утоляет жажду морской водой. Клиент так рассердился, что выписал им ничтожный чек. Но в конце концов все-таки заплатил достойный «приключенческий гонорар».

Термин «приключенческий гонорар» придумала Билли.

Гомер понимал, что его предполагаемых родителей не очень-то развеселят истории из приютской жизни. Вряд ли будет иметь успех и рассказ о Дне благодарения в Уотервилле. Но ему хотелось внести свой вклад в романтическую атмосферу первого настоящего приключения. На помощь пришел Диккенс. Д-р Кедр позволил ему взять с собой томик «Больших надежд» – Гомер любил эту книгу больше, чем «Копперфильда». И он спросил Винклей, не хотят ли они послушать пару страничек из его любимой книжки. Согласие, разумеется, было получено, насколько они помнили, им никто никогда не читал вслух. Гомер слегка нервничал: он прекрасно знал текст, но никогда еще не читал перед малознакомой аудиторией.

И он превзошел себя! Ему удалось даже воспроизвести акцент Джо Гарджери, как он его себе представлял. А дойдя до места, где мистер Уопсл кричит «Нет!» с бессильной злобой смертельно усталого человека, Гомер почувствовал, что нашел верный тон для всей книги и, возможно, обнаружил в себе в тот вечер свой первый талант. К сожалению, его таланта хватило только на то, чтобы погрузить Винклей в глубокий сон. Но Гомер продолжал читать, теперь уже для себя, и остановился лишь в конце седьмой главы. «Может, дело тут не в моем чтении, – думал он. – Может, дело в самих Винклях: их сморили сто упражнений, ловля форели и вообще все напряжение походной жизни, какой бы привлекательной она ни казалась со стороны».

Гомер аккуратно расправил складки на огромном спальном мешке Винклей, в котором они свободно умещались вдвоем. Задул лампы, перешел к себе в комнату и заполз в спальный мешок. Он лежал головой к поднятому пологу, видел звездное небо, слушал шум бурлящей воды. Ничего общего с Порогами-на-третьей-миле. Здешняя горная река была совсем другой. Она несла кристально чистые воды по дну глубокого узкого ущелья, ложе ее было усеяно округлыми валунами, а в зеркальных заводях плескалась форель. Гомер мечтал о завтрашнем дне, вот только никак не мог вообразить себе лося. Очень ли он большой? Неужели даже больше Винклей?

Гомер доверял Винклям и ни капельки их не боялся. Их очевидная чужеродность слегка настораживала, но явно ничего опасного – просто чуть измененный человеческий подвид. Когда он засыпал, Винкли в его детском сознании даже перепутались с лосями. Утром его разбудили звуки, несомненно, издаваемые этими обитателями леса; но он тут же понял, что ошибся, звуки шли из соседней комнаты. Винкли энергично приветствовали новый день. Хотя Гомер никогда прежде не слышал, как занимаются сексом люди и спариваются лоси, он сразу сообразил, что там у них происходит. Будь сейчас рядом д-р Кедр, он бы немедленно нашел новое объяснение бесплодию Винклей: их мощное совокупление, решил бы он, наверняка убивает (или пугает до смерти) и яйцеклетку и сперматозоидов.

Гомер деликатно притворился спящим. Чтобы разбудить его, Винкли придумали игру. Ворвались в комнату на четвереньках, как огромные псы, и стали хватать зубами спальный мешок. «А теперь купаться!» – вдоволь наигравшись, объявили они. Такие большие, такие сильные! Гомер не мог надивиться, глядя на эти горы активной плоти. И все же, как они будут купаться в этом бурлящем потоке, ведь он мгновенно размозжит их о валуны и унесет прочь? Сам Гомер не умел плавать даже в спокойной воде.

Но Винкли были асы в любом виде спорта под открытым небом и, конечно, знали толк в снаряжении. Сначала через пороги был переброшен канат – «страховочный», как они объяснили. На одном его конце была похожая на грабли связка шипов, которая точно легла в расщелину между скалами на другом берегу, затем Грант прикрутил к канату два других покороче, которые заканчивались сложным устройством – крючками, металлическими петлями и ремнями безопасности. Прикрепив свободный конец первого каната к палатке, Винкли защелкнули у себя на талии ремни безопасности и зависли над самой стремниной. Купание началось. Винклей мотало в бурлящей воде, как надувные игрушки, но никуда не сносило, ведь их крепко держала хитроумная привязь. Гомер с удовольствием глядел, как они резвятся в воде – то нырнут с головой, точно их утянуло на дно, секунда-другая, и они опять в воздухе – прыгают, прогуливаются по кипящей воде. Винкли играли посредине реки, точно гигантские светловолосые выдры. Гомер почти уверовал в их неограниченную власть над стихиями, по крайней мере над водной, и поймал себя на том, что и сам хотел бы принять участие в их захватывающей дух игре. Но крикни он им сейчас, они все равно не услышат, даже издай свой знаменитый вопль, рев водоворота поглотит звук любой силы.