Правила Дома сидра - Страница 125

К оглавлению

125

– По крайней мере, работа мне гарантирована, – повторял он несколько раз на день.

Иногда соседкой Мелони была девушка ее лет по имени Лорна, худенькая, хорошенькая блондинка.

– Это еще не самая плохая работа, бывают хуже, – как-то сказала она Мелони.

– Например?

– Сосать член у бульдога.

– Не знаю, не пробовала. Но наверное, все бульдоги разные.

– А почему же все мужики одинаковые? – спросила Лорна.

И Мелони решила, что Лорна ей нравится. В семнадцать лет Лорна вышла замуж.

– Он был старше меня, – сказала она.

Семейная жизнь почему-то у них не заладилась. Муж работал механиком. Было ему двадцать один год.

– Он на мне женился, потому что я у него была первая, – объяснила Лорна.

Мелони поведала Лорне, что ее с любимым разлучила богатая Женщина. Хуже этого не бывает, согласилась Лорна.

– Я думаю, с ним случилось одно из двух. Или он с ней не спит, потому что она не хочет, и тогда он вспоминает, что потерял. Или он с ней спит – и тогда тем более вспоминает, – сказала Мелони.

– Ха!. Это уж точно, – согласилась Лорна. Ей Мелони тоже понравилась. – У меня есть друзья, – сказала она. – Мы ходим вместе в кино, в пиццерию, ну ты понимаешь.

Мелони кивнула, хотя сама она ни в пиццерию, ни в кино не ходила. Лорна была худая, Мелони отличалась дородством, у Лорны всюду торчали кости, у Мелони – телеса; Лорна была хрупкая блондинка с бледным личиком, часто кашляла; Мелони – смуглая великанша, с легкими, которые работали как самый мощный вентилятор. И при всем том они скоро стали неразлучны.

Даже попросили, чтобы на конвейере их поставили рядом, но получили отказ – приятельские отношения, а тем более болтовня на конвейере не поощрялись – снижают производительность труда. Так что Мелони работала рядом с Лорной только в те дни, когда рабочих за конвейером по какой-то причине переставляли, и ей постоянно приходилось выслушивать с одной стороны кудахтанье Дорис, с другой – чертыхания «Уолли на колесах», как его все звали, то и дело ронявшего шарики. Но эта вынужденная разлука на время работы только усиливала их обоюдную привязанность. В ту субботу они вместе работали сверхурочно и места на конвейере у них были рядом.

Как раз в то время, когда Кенди с Гомером ехали по мосту через Кеннебек, приближаясь к центру Бата, Лорна опустила за пазуху Мелони шарик. Это был условный знак, приглашающий к короткой беседе.

– Сегодня в городе идет фильм с Фредом Астером, – сказала она, сплюнув жевательную резинку. – Пойдем посмотрим!

Хотя в голосе миссис Гроган не было отработанной годами сердечности д-ра Кедра, она’ постаралась вложить всю силу чувств в традиционное вечернее прощание.

– Давайте порадуемся вмести с Мэри Агнес Корк, – проникновенно сказала она и, услыхав в ответ всхлипывания, с жаром продолжала: – Мэри Агнес Корк нашла семью. Спокойной ночи, Мэри Агнес!

Кто-то плакал в подушку, кто-то зажал рот рукой, были слышны и громкие рыдания.

– Давайте порадуемся вместе с Мэри Агнес Корк! – умоляла миссис Гроган.

– Заткнись! – произнес в темноте чей-то голос.

– Мне больно это слышать. Нам всем очень больно. Спокойной ночи, Мэри Агнес, – надрывалась миссис Гроган.

– Береги себя, Мэри Агнес, – прошептал кто-то.

«О Господи! Конечно, береги», – подумала миссис Гроган. У нее самой из глаз хлынули слезы. «Да, Мэри Агнес, да, береги себя!»

Д-р Кедр уверял миссис Гроган, что новая семья Мэри Агнес – как раз то, что нужно такой большой девочке. Эта молодая пара покупала, продавала и реставрировала древности. Работа отнимала у них все время, и маленького ребенка они не могли взять. Но по вечерам и воскресным дням готовы воспитывать подростка. Молодая женщина была очень привязана к младшей сестренке, ей сейчас так недостает ее милой болтовни, сказала она д-ру Кедру. (Сестренка вышла замуж за иностранца и уехала за границу.)

И живут они в Бате, а к Бату Уилбур Кедр питал особые чувства; он был давно в переписке с патологоанатомом батской больницы; старушка Клара – его подарок.

Так что д-р Кедр был вполне доволен, что Мэри Агнес едет в Бат.

Мэри Агнес не захотела менять имя; и вновь обретенные родители позволили ей сохранить не только имя, но и фамилию – ведь Корк-Каллахан в самом деле красиво звучит. На вкус миссис Гроган, пожалуй, немного современно, но ей было приятно, что придуманные ею имя и фамилия не канут в небытие, как многие другие.

– Относись к нам как к друзьям, – сказали ей Тед и Петти по дороге домой.

И сделали первый дружеский жест – повели Мэри Агнес в кино. (Мэри Агнес, конечно, никогда в кино не бывала.) Люди они были крепкие и здоровые, кинотеатр, по их мнению, находился рядом, и они отправились туда пешком; идти пришлось долго, зато они преподнесли Мэри Агнес наглядный урок, чем фокстрот отличается от вальса. Декабрьские тротуары были скользкие и блестящие от луж, но Тед и Петти как бы готовили Мэри Агнес к чуду чечетки, которое ей предстояло увидеть. Фред Астер был фантастический чечеточник.

С реки дул мокрый холодный ветер, и у Мэри Агнес привычно заныла ключица. Когда же пришлось выделывать на льду пируэты, боль резко усилилась, стала пульсировать, и плечо онемело, она поскользнулась и чуть не упала, но успела ухватиться за крыло грязного зеленого фургона, стоявшего у самого тротуара. Подлежала Петти, отряхнула ей пальто. У кинотеатра в густеющих сумерках стояла в кассу длинная очередь. На заледеневшей дверце фургона Мэри Агнес увидела красное яблоко с монограммой «У.У.» и надписью «Океанские дали». Она сразу узнала и эту эмблему и надпись. Она видела их на том кадиллаке; тогда вокруг него стояли с протянутыми руками сироты, а поодаль – высокая красивая девушка. И молодой человек раздавал всем сласти. Значит, они здесь! Та самая пара из волшебной сказки! Ведь это они увезли Гомера. Может, и Гомер с ними! И Мэри Агнес стала вертеть по сторонам головой.

125